Странствия убийцы - Страница 85

Иди ко мне!

Не важно, что я хотел сделать, не важно, какие испытывал чувства, я знал, что сперва должен пойти к Верити. Я снова и снова обещал себе это и наконец провалился в усталую дремоту. Мне снились сны, но они были бледными, и прикосновение Силы было едва заметно в них. Они колебались и рассеивались, как будто под дуновением осеннего ветра. Мое сознание, казалось, подхватило и перемешало мысли обо всех, о ком я скучал. Мне снился Чейд, который пил чай с Пейшенс и Лейси. На нем был расшитый звездами шелковый халат очень старого покроя, и он очаровательно улыбался женщинам, умудряясь развеселить даже Пейшенс, которая выглядела чрезвычайно изможденной и усталой. Потом я увидел Молли: она стояла на пороге дома, а Баррич топтался у крыльца, кутаясь в плащ, и говорил ей, чтобы она не беспокоилась, он уходит ненадолго и тяжелая работа может подождать его возвращения; она должна оставаться в доме и заботиться только о себе.

Даже Целерити снилась мне. Она нашла кров в легендарных Ледяных пещерах Голодного ледника в Вернее вместе с остатками своей армии и множеством простых людей, обездоленных пиратами. Мне снилось, что она ухаживает за Фейт, страдавшей от лихорадки и гноящейся раны в животе. Мне привиделся шут, его белое лицо стало цвета слоновой кости, и он сидел перед камином, глядя в огонь. Никакой надежды не было на его лице, и я чувствовал, что смотрю ему в глаза прямо из языков пламени. Где-то неподалеку, хотя и не очень близко, безутешно рыдала Кетриккен. Потом мне приснились волки, загоняющие оленя, но это были дикие волки, и если мой волк был с ними, он принадлежал только им и больше не был моим.

Я проснулся с головной болью. Спина моя ныла, потому что я устроился прямо на остром камне. Солнце только появилось из-за горизонта, но я все же встал и набрал воды для умывания и питья. Как-то Баррич сказал мне, что большое количество воды хорошо помогает от голода. Сегодня мне предстояло проверить эту его теорию на практике. Я взял было нож, собираясь побриться, но потом отказался от этой затеи. Пусть лучше моя борода как можно быстрее скроет шрам. Я неохотно потер грубую щетину, которая уже раздражала меня. Потом вернулся туда, где все еще спали остальные.

Они только начинали шевелиться, когда появился плотный маленький человек и пронзительно закричал, что хочет нанять работника, который поможет ему перегнать овец из одного загона в другой. Это была работа только на несколько часов, и большинство мужчин покачали головами, желая остаться там, где их могли нанять в караван, идущий до Голубого озера. Человек почти умолял и говорил, что ему придется прогнать овец по городским улицам и он хочет сделать это до того, как начнется оживленное движение. Наконец он предложил накормить рабочего завтраком, и я думаю, что именно поэтому согласился пойти с ним. Его звали Дамон, и все время, пока мы шли, он говорил, размахивая руками, как, по его мнению, следует обращаться с овцами. Хорошее стадо, очень хорошее стадо, и не надо их бить или даже пугать. Лучше всего гнать овец спокойно и медленно. Я молча кивал и следовал за ним к загону, расположенному в самом низу улицы мясников.

Скоро стало очевидно, почему он так торопится перегнать своих овец. Соседний загон, по-видимому, принадлежал бедолаге Хенсилу. Несколько овец все еще блеяли, но большинство из них уже умерли или умирали от поноса. Вонь их испражнений добавилась к омерзительному запаху, стоявшему в воздухе. Несколько человек сдирали шкуры с мертвых животных, пытаясь спасти хоть что-то. Это была грязная работа. Окровавленные туши лежали прямо в загоне, рядом с умирающими животными. Это напомнило мне поле боя и мародеров, обирающих павших. Я отвел глаза от этого зрелища и помог Дамону собрать в кучу его овец.

Попытка использовать Дар на овцах — чаще всего напрасная трата времени. Они очень легкомысленны. Даже наиболее спокойные кажутся такими просто потому, что забывают, о чем они думали. Другие склонны к чрезмерной настороженности и становятся подозрительными в самых обыденных ситуациях. Единственный способ обращения с ними — это способ пастушьих собак. Нужно убедить их, что у них есть куда идти, и поддерживать это желание. Я немного развеселился, размышляя о том, как Ночной Волк согнал бы их в кучу и заставил двигаться, но одна моя мысль о волке заставила нескольких овец остановиться и начать испуганно озираться. Я предложил им следовать за стадом, пока не потерялись, и они вздрогнули, словно потрясенные такой перспективой, и присоединились к остальным.

Дамон дал мне длинную палку, и я обрабатывал зады и бока овец, непрерывно бегая туда-сюда, а он показывал дорогу и не давал стаду разбрестись на перекрестках. Мы дошли до городских предместий и запустили овец в один из редких загонов. В другом загоне содержался великолепный рыжий бык, в третьем стояли шесть лошадей. Когда мы отдышались, Дамон объяснил, что завтра отсюда пойдет караван к Голубому озеру. Он купил этих овец только вчера и намеревался отвести их домой. Я спросил его, не нужен ли ему еще один помощник, и он оценивающе посмотрел на меня, но не ответил.

Свое слово относительно завтрака Дамон сдержал. На завтрак были каша и молоко, простая пища, показавшаяся мне изумительно вкусной. Ее подала женщина, жившая в доме у загонов и зарабатывавшая на жизнь тем, что присматривала за животными и предоставляла еду, а иногда и постели их владельцам. После того как мы поели, Дамон старательно объяснил мне, что да, для этого путешествия ему нужен помощник, а может быть, и два, но по покрою моей одежды он решил, что я плохо знаю работу, которую ищу. Сегодня утром он взял меня только потому, что я казался единственным действительно проснувшимся. Я рассказал ему свою историю о бессердечной сестре и заверил его, что умею обращаться с овцами, лошадьми и свиньями. После долгих колебаний он нанял меня, сказав, что будет кормить во время путешествия, а в конце его заплатит мне десять серебряных монет. Он велел мне сбегать за вещами и попрощаться с родными, но обязательно вернуться к вечеру, а иначе он наймет кого-нибудь другого.