Странствия убийцы - Страница 87

К вечеру у загонов стали собираться люди. Бык и лошади принадлежали одной женщине. Она и ее муж прибыли в фургоне, который тащила упряжка мулов. Они разожгли собственный костер, приготовили отдельную еду и были, по-видимому, вполне довольны обществом друг друга. Мой новый хозяин вернулся позже, немного навеселе и долго таращил глаза на овец, чтобы удостовериться, что я накормил и напоил их. Он приехал на повозке с огромными колесами, запряженной крепкой лошадкой, и немедленно поручил ее моим заботам. Он сказал мне, что нанял еще одного помощника, парня по имени Крис. Я должен был встретить его и показать наших овец. Отдав это распоряжение, он ушел спать. Я вздохнул про себя, представив долгое путешествие в компании пустомели Криса, подумал о том, как укоротить его язык, но так ничего и не придумал и занялся славной маленькой кобылкой по кличке Цок-Цок.

Потом появилась шумная компания. Это была труппа кукольников в ярко раскрашенном фургоне, запряженном пестрыми лошадьми. На боку фургона было окошко для представлений и навес, который они раскатывали, когда использовали марионеток покрупнее. Главного кукольника звали Делл. С ним были три помощника и девушка-менестрель, присоединившаяся к Деллу на время путешествия. Они не стали разводить огонь, но принесли оживление в маленький дом нашей хозяйки, наполнив его песнями и стуком марионеток, после того как осушили несколько кружек эля.

Следующими пришли два погонщика с повозками тщательно уложенного фаянса, а за ними наконец прибыла хозяйка каравана с четырьмя помощниками. Один взгляд на нее вызывал доверие. Мэдж была крепко сбитой женщиной, ее седые волосы были перехвачены кожаной повязкой, расшитой бисером. Она со своими помощниками, двое из которых были ее дочь и сын, должна была довести нас до цели путешествия. Караванщики знали, где находятся колодцы, чистые и грязные, должны были защищать нас от бандитов, везли с собой дополнительные запасы еды и воды и имели уговор с кочевниками, по чьим пастбищам мы должны были проезжать. Это последнее было ничуть не менее важно, чем все остальное, потому что кочевники не любят, когда по их землям водят животных, поедающих траву, в которой нуждаются их собственные стада. В тот вечер Мэдж собрала нас, чтобы сообщить все это, и напомнила, что ее помощники собираются поддерживать порядок и внутри каравана. Они не допустят воровства и хулиганства, караван будет двигаться в темпе, который смогут выдержать все. Мы пойдем зигзагами от водопоя к водопою. Сделками на водопоях и общением с кочевниками будет заниматься сама хозяйка, и все должны помнить, что ее слово — закон. Я вместе с остальными пробормотал, что согласен. Мэдж и ее помощники проверили повозки, чтобы убедиться, что все они готовы к путешествию, животные здоровы и у всех хватит воды и продовольствия. В повозке Мэдж было несколько дубовых бочонков для воды, но она настояла на том, чтобы в каждом фургоне были запасы для собственных нужд.

Крис пришел после захода солнца, когда Дамон уже улегся в постель. Я честно показал ему овец и выслушал его ворчание по поводу того, что нас не обеспечили комнатой для ночлега. Была ясная, теплая, почти безветренная ночь, и я не видел повода для недовольства. Я не сказал этого и терпел брюзжание Криса, пока он сам не устал от этого. Я спал рядом с овечьим загоном, на случай если близко подойдут какие-нибудь хищники, а Крис ушел досаждать кукольникам своим дурным настроением и бесконечной болтовней.

Не знаю, сколько времени я проспал. Сны раздвигались, как раздуваемые ветром занавески. Я насторожился, услышав чей-то голос, шепчущий мое имя. Казалось, он шел откуда-то издалека. Как заблудившаяся мошка, я увидел в темноте пламя свечи и потянулся к нему. Четыре свечки ярко горели на грубом деревянном столе, и их смешанные запахи наполняли воздух. Две более высокие издавали запах лавра. Две поменьше пахли весной. Фиалки, подумал я, и что-то еще. Женщина склонилась над ними, глубоко вдыхая поднимающийся аромат. Глаза ее были закрыты, лицо блестело от пота. Молли. Она снова произнесла мое имя.

— Фитц, Фитц. Как ты мог умереть и оставить меня вот так? Ты должен был разыскать меня и прийти, чтобы я могла простить тебя. Ты должен был зажечь для меня эти свечи. Я не могу быть одна сейчас.

Молли вдруг резко вздохнула, как от сильной боли, и я почувствовал, что она неистово пытается подавить страх.

— Все будет хорошо, — прошептала она сама себе, — все будет хорошо. Так должно быть. Я надеюсь.

Хотя это был всего лишь сон Силы, сердце мое чуть не остановилось. Я смотрел на Молли, стоящую у очага в маленькой хижине. За окнами бушевала осенняя буря. Молли схватилась за край стола и согнулась над ним. На ней была только ночная рубашка, а волосы ее промокли от пота. Пока я смотрел, ошеломленный, она сделала еще один судорожный вздох и застонала — тихий, еле слышный стон, как будто ни на что другое у нее не хватило сил. Через минуту она выпрямилась и осторожно положила руки на живот. У меня закружилась голова при виде его размеров. Он был слишком велик. Как у беременной.

Она и была беременна.

Если бы во сне было возможно потерять сознание, думаю, что я бы его потерял. Но я внезапно переосмыслил каждое слово, сказанное ею при расставании, и вспомнил день, когда она спросила меня, что бы я сделал, если бы она забеременела. Младенец — вот ради кого она покинула меня и кого ставила превыше всего в своей жизни. Не другой мужчина. Наш ребенок. Она ушла, чтобы защитить нашего ребенка. И не сказала мне ничего, потому что боялась, что я не пойду с ней. Лучше не просить, чем попросить и получить отказ.